Это самая популярная пьеса знаменитого комедиографа Эжена Лабиша (написана в сотрудничестве с Марк-Мишелем). Сочетающая достоинства водевиля (фарса с куплетами) и “хорошо сделанной пьесы” в традициях Скриба, комедия оказалась невероятно сценичной и поэтому заняла прочное место в репертуаре многих театров как в самой Франции (включая “Комеди Франсез”), так и за рубежом. Она обрабатывалась и как мюзикл (например, итальянским композитором Нино Рота), и многократно экранизировалась.
Выработались различные традиции в воплощении этой комедии, среди которых можно выделить два подхода. Первый, диктуемый самим жанром, — буффонадно-фарсовый, с безудержным нагромождением комических трюков в бешеном темпе, шутовской мимикой и жестами актеров. Второй, который встречается в некоторых французских постановках, заключается в более глубокой трактовке центральных персонажей, когда они выглядят на первый взгляд серьезными людьми, попадающими в нелепые положения и невозмутимо пытающимися совладать с ситуацией, подобно киногероям Бастера Китона или Фернанделя. В последние годы в лучших французских театрах в постановках комедии учитывается и модернистский опыт последнего столетия, когда комизм выражался в неординарных формах сюрреалистического и абсурдистского театра (творчество Лабиша в определенной степени и предвосхищало происхождение таких направлений в театральном искусстве).
Режиссер-постановщик Михаил Цитриняк в постановке “Соломенной шляпки” на Новой сцене Театра Вахтангова придерживается первого подхода. В спектакле почти нет осовременивания, если не считать некоторой условности декораций (художник Мария Рыбасова) и костюмов (художник Виктория Севрюкова). На почти пустой сцене — различные крутящиеся механизмы, в середине задника сооружение из двух огромных разрисованных сельскими пейзажами крутящихся дисков, олицетворяющих то ли старинную карусель, то ли часы. Обе интерпретации хорошо вписываются в концепцию спектакля, связанную со временем (постоянная спешка героев, быстрый темп) и движением (действие похоже на непрерывный шутовской хоровод). Уже первое появление основных персонажей на сцене напоминает вращение карусели: мужчины и женщины едут на трехколесных велосипедах, игрушечных лошадках, катят детские коляски и тележки, даже диваны на колесах. После этого своеобразного вступления, задающего тон и темп спектаклю, сцена все же остается скудно обставленной. А ведь в произведении говорится о событиях, которые происходят и на улицах Парижа, и в садах предместья. Поэтому отсутствие декораций, указывающих на места действия, компенсируется тем, что костюмы почти всех персонажей расписаны пейзажами с изображением домов, деревьев, цветов. При этом одежда стилизована под эпоху написания пьесы (середина XIX века).
Главные роли исполнены ярко и отчетливо, на уровне, достойном вахтанговских традиций в воплощении музыкальных комедий.
На велосипеде, запряженном в деревянную лошадку, появляется на сцене главный герой Фадинар (Леонид Бичевин). Исполнитель воплощает образ уверенного в себе и неунывающего молодого рантье, которому в день свадьбы придется объездить полгорода в поисках замены злополучной итальянской соломенной шляпе, съеденной его лошадью, только для того, чтобы, в конце концов, обнаружить точную копию женского головного убора среди свадебных подарков. Актер пластичен, уверенно держит и темп, и ритм, выглядит вполне на своем месте в главной роли.
Вторая важнейшая фигура — Нонанкур (Михаил Васьков). Не мудрствуя лукаво, актер играет нелепого и неотесанного разбогатевшего крестьянина, ковыляющего по сцене в тесных туфлях, с прижатым к груди миртовым кустом в горшочке и то и дело восклицающего: “Мой зять, я расторгаю все!”, в чисто буффонадном ключе, и вахтанговская школа и опыт позволили ему создать яркий и запоминающийся образ. Также законченными и сочными получились и роли второго плана: дядюшки Везине (Олег Форостенко), чей свадебный подарок помог благополучно разрешить интригу, Бопертюи (Андрей Ильин) — обманутого мужа, шляпу жены которого и съела лошадь. Выразительны образы владелицы шляпного ателье Клары (Нонна Гришаева), а также шестидесятидвухлетнего Тардиво (Антон Зарецкий), бухгалтера в шляпном ателье и по совместительству национального гвардейца.
Некоторые образы выглядят построенными на актерских клише, как, например, фигура виконта Ахилла де Розальба (Владислав Демченко), но даже такой подход к небольшим ролям представляется уместным, позволяя сделать их колоритнее. Несколько в тени остались образы самой невесты Элен (Евгения Ивашова) и ее кузена Бобена (Федор Воронцов), но это скорее объясняется особенностями режиссерской трактовки — совершенно клоунская по потенциалу фигура Бобена, вероятно, не должна была затмить персонажей первого плана.
В целом спектакль еще раз подтвердил реноме коллектива вахтанговцев как блестящих мастеров музыкальной комедии.