Роман “Опасные связи” французского писателя, политика, изобретателя и военачальника Шодерло де Лакло, считающийся одним из первых образцов психологического романа, не теряет своей популярности с того времени, как увидел свет в 1782 году.
В ХХ и начале XXI века вышло несколько экранизаций романа, в том числе знаменитый фильм 1988 года британского режиссера Стивена Фрирза, получивший немало наград, среди которых три премии “Оскар”. Современные театральные режиссеры также нередко обращаются к этому произведению в своем творчестве (с успехом идут на столичной сцене “Опасные связи” Павла Хомского в Театре им. Моссовета, “Машина Мюллер” Кирилла Серебренникова в “Гоголь-центре”).
В аннотации к постановке режиссер, один из руководителей ШДИ Игорь Яцко отметил, что при работе с текстом романа его интересовал диалог классической литературы с современностью, связь времен: в данном случае, очевидно, нашего безбожного века и куртуазного восемнадцатого. Поэтому при создании спектакля были задействованы и тексты пьес, написанных в разное время по мотивам романа “Опасные связи” драматургами Кристофером Хэмптоном и Леонидом Филатовым.
Спектакль поднимает несколько тем, нравственных и психологических. Честь, верность в дружбе, в любви, в браке — какое значение все эти понятия имеют для современного человека? Да и имеют ли?
Главная героиня этой истории — коварная маркиза де Мертей, утверждающая, что всеми ее поступками движет как желание отомстить людям (обидевшим ее мужчинам и оказавшимся на ее пути женщинам), так и — даже в большей степени — жестокость сама по себе, в чистом ее виде. Не отстает от госпожи Мертей и другой герой романа виконт де Вальмон, который открыто говорит о том, что его всю жизнь окружали аморальные люди, а он позволял себе поддаваться их влиянию и даже испытывал удовольствие, когда мог превзойти их.
Основная движущая темная, злая сила здесь — маркиза де Мертей. Интересно, что, поставив такой спектакль, режиссер практически идет вразрез с современными протестными движениями феминистического толка, однозначно оправдывающими женщин в большинстве спорных ситуаций, возникающих в наше время в различных областях семейной, личной и социальной жизни.
В любовных играх, хитросплетение которых составляет основу сюжета, замешаны практически все герои. Жестокая игра — стихия существования госпожи де Мертей (великолепная работа Ольги Баландиной) и красавца, известного парижского сердцееда Вальмона (не менее прекрасная роль Олега Малахова). Эти двое вовлекают в свои интриги остальных персонажей, ловко выходя сухими из воды во многих ситуациях. Однако, как выясняется ближе к финалу, опасная самоуверенность заводит их слишком далеко — герои попадают в собственные, расставленные ими же капканы.
В данной связи нельзя не отметить, что помимо смыслового содержания сама по себе стихия актерской игры — одна из основных составляющих спектакля. Если, например, “Театр.doc” в первые годы своего существования выдвинул лозунг о том, что его пространство — это “театр, в котором не играют”, то в ШДИ — играют! Играют вдохновенно, профессионально, легко и головокружительно. Играют в спектаклях Игоря Яцко и спектаклях его коллеги по руководству театром замечательного режиссера Александра Огарева. Это наследие их учителя Анатолия Васильева, в постановках которого игры всегда было вдоволь (как не вспомнить здесь знаменитый, не сходящий много лет со сцены ШДИ “Пушкинский утренник”).
Спектакль захватывает зрителя не только интересным сюжетом, но и невероятно изобретательной театральностью. Актеры плетут прихотливые кружева своих ролей, мелкие детали изумляют: нюансы походки, интонации — все, из чего соткан каждый образ в отдельности и полотно спектакля в целом. И радуешься за артистов, которым режиссер подарил такое пиршество театрального — в прекрасном смысле — безумства. Герои изъясняются прозой и стихами, поют, великолепно двигаются, проявляя иногда чудеса акробатики. А такое фехтование, как в этом спектакле, на нынешней сцене увидишь нечасто (заслуга постановщика соответствующих сцен Виктора Мазуренко, мастера европейского исторического фехтования на всех видах длинноклинкового холодного оружия).
Многоуровневые изобретательные декорации Николая Симонова усложняют и углубляют сценическое пространство. Костюмы Евгении Панфиловой соответствуют режиссерскому замыслу и содержат элементы стилей разных эпох и кроме того состоят из изумительных мелких деталей, от которых глаз не оторвать и которые не только внешне украшают персонажей, но и подчеркивают особенности их характеров. Музыкальное оформление как всегда в спектаклях ШДИ играет важную роль, здесь звучит музыка многих знаменитых композиторов в виртуозном исполнении струнного квартета под управлением Марии Гришиной.
Что касается нравственного посыла, о котором говорится в аннотации к спектаклю (упоминаются письма, “опубликованные господином Шодерло де Лакло в назидание некоторым другим”), то важность и своевременность его нравоучительной интонации каждый зритель должен оценить индивидуально.
Вряд ли кто-то верит сегодня в кару небесную, которая поразила госпожу де Мертей (по сюжету романа, героиня заболела оспой, обезобразившей впоследствии ее лицо; в спектакле при помощи видеоизображения лицо молодой прекрасной женщины покрывается трещинами и осыпается, как штукатурка на старом заброшенном доме). Такого простодушного мальчика, как шевалье Денсени (надо видеть, как хорош и забавен актер Анзори Шагидзе в этой роли), и инфантильную девочку Сесиль Воланж (нежная, женственная юная актриса Алиса Рыжова) в нынешней действительности представить непросто. Но несмотря на нынешние, гораздо более жестокие, безжалостные и уж точно менее наивные времена, зритель с интересом следит за судьбами героев и, что важно, сочувствует им. Потому что вся современная, еще более явственная, чем в XVIII веке жестокость людей по отношению друг к другу, равнодушие, обычные в поведении независимый вид и уверенность в себе, снобистский лоск и психологическая закрытость скрывают те же главные человеческие желания, что и триста лет назад: любить, найти близкого человека, быть счастливым, не быть преданным друзьями и супругом.
Последняя фраза спектакля: “...если бы мы понимали, в чем истинное наше счастье, мы никогда не искали бы его за пределами, установленными законами божескими и человеческими”, пожалуй, не вызывает должного благоговейного отклика в сердце обыкновенного современного человека. И что для него закон, божеский и человеческий, в нашем разобщенном мире и существует ли он вообще, каждый решает сам.