“Дочь некрещеного мордвина” В.Мишаниной в Мордовском национальном драматическом театре, г. Саранск
В аннотации к этому спектаклю сказано: “М. Горький впервые в русской литературе правдиво и вдохновенно нарисовал жизнь мордовского народа...” Взяв за основу фабульную канву и некоторые мотивы горьковских рассказов “Знахарка” и “Мордовка”, добавив исторические факты и документы, автор пьесы Валентина Мишанина через историю любви в трех поколениях мордовской семьи рассказала о трагической борьбе мордовского народа за свою исконную веру.
“...В истории христианизации мордвы немало драматических событий, однако вера в единого бога объединила народы Поволжья, приблизила к общечеловеческим ценностям, привела к изменениям мировоззренческого плана. Но она окончательно не искоренила язычества. Христианский бог получил имя дохристианского верховного бога мордвы, а мордовские божества перемешались с православными святыми. Пережитки язычества сохраняются в быту мордвы вплоть до ХХI века” (из программки спектакля).
“История христианизации” включала в себя жесткое подавление язычества, вплоть до расстрелов мордвин царскими войсками. В те времена государственная власть и официальная церковь столь же жестоко преследовали не только любые формы язычества, но и молокан, и различные течения староверов, и все то, что представлялось сектантством в православии.
Социальный и межнациональный конфликты, взаимоотношения мордовских народов эрзя и мокша с русскими, столкновение язычества и христианства, самобытного национального уклада и государственного официоза — та грозная и сокрушительная реальность, в которой разворачиваются судьбы героев пьесы и спектакля. Трагедию борьбы мордовского народа за свой вековой образ жизни, за свою древнюю веру автор пьесы, театр, режиссер-постановщик Борис Манджиев и режиссер Сергей Бурлаченко раскрывают через возникновение, развитие и гибель любви мордвинки Лизы и петербургского студента Павла Афанасьевича. Они не просто “дети разных народов”. Павел (тонко и одухотворенно сыгранный Павлом Михайловым) — православный, ему поручено губернатором под личиной праздного охотника разведать и уточнить, что за протест назревает среди мордвин-язычников. Лиза-Лияна (в трактовке Евгении Акимовой — яркая, стремительная, страстная, природно-чувственная), хотя и крещеная, естественным образом соединяет в себе городскую культуру и уклад русских с укладом и обычаями мордовского села. Лиза живет в доме своей тетки, “дочери некрещеного мордвина” Акулины (Агу). Русские, в том числе царские чиновники, зовут ее ведьмой.
История Лизы и Павла, обрамленная линией преследования язычников царскими чиновниками и полицаями, развивается не по законам романтической мелодрамы или реалистического бытописательского театра, а по законам эпическим.
История трех поколений семьи Агу-Акулины начинается издалека. В первых эпизодах, где завязываются зародыши будущих конфликтов и катастроф, Акулину-ребенка играет семилетняя Ольша Надорова. Акулину в молодости — Елена Гудожникова. Играет любящей, чуткой женой, полной предвкушения счастья, но теряющей мужа, убитого медведем. А в основной части сюжета Акулину-Агу в зрелости, “матерой знахаркой”, играет Людмила Антипкина. Состарившаяся Акулина — жесткая, умная, проницательная женщина, тонкий прирожденный психолог и знаток человеческой души, она знает древние обряды, заговоры и обычаи, способна с рогатиной выйти против медведя и победить его, умеет лечить людей травами и настоями... Cловом, истинная знахарка и ведунья, хранительница очага, дома и законов.
В режиссерском дуэте Борису Мандживеву, художественному руководителю Национального драматического театра им. Б. Басангова в столице Калмыкии Элисте, особенно близка знаковость и символичность языческой древней мифопоэтики, мистика старинных народных обрядовых действ.
Сценография минималистская. Несколько подиумов разной высоты и формы. Свисающие словно из поднебесья тонкие стволы берез — символ родного леса, оберегающего местных жителей от пришельцев, запутывающего и морочащего чужаков. И в определенные трагические моменты наступления на языческую веру откуда-то сверху спускаются плоские черные изображения куполов православного храма, которые давят на все пространство и заставляют ломаться тонкие стволы берез (художник-постановщик Андрей Алешкин).
Бытовые эпизоды обрамлены обрядовыми мордовскими танцами и пением (музыкальное оформление Андрея Ромашкина), житейские — обобщены почти до притчи. Схватка Ювана, мужа Агу, с “сакральным зверем” — медведем поставлена как фольклорный ритуальный танец. Небытово сыграна сцена обряда для благополучного зачатия ребенка — когда к знахарке Акулине приходит молодая семья. Комичен сыгранный в духе народной комедии пародийно-ёрнический эпизод, в котором русский житель мордовского села ловкач Мокей (Дмитрий Мишечкин), сочувствующий мордвинам, лечит зубы полицмейстеру. Стоит отметить яркие национальные наряды в массовых фольклорных сценах (художник по костюмам Татьяна Чувыкина).
Именно Акулина-Агу и Лиза с Павлом — главные герои сюжета. Другой важный персонаж — полицмейстер Петр Харитонович (Владимир Стороженко), хитрый, двуличный, беспринципный, продажный, порой ловкий соглядатай, порой слепая жертва собственных предубеждений.
Остальные персонажи — своеобразный “хор”, слаженный ансамбль: Валдай (Юван) и отец Агу (Тимофей Чудаев), Юван, ее муж (Андрей Анисимов) и Губернатор (Алексей Егранов), Генерал (Тимофей Чудаев) и многие другие.
В символическом ключе решены финальные сцены спектакля. Агу-Акулина благословляет союз Лизы-Лияны и Павла. В спорах с ним, исходя из своего жизненного опыта, оплаченного ценой страданий, Агу говорит о том, что в разных верованиях высшие нравственные ценности сближаются, что они едины для любого народа — и для мордвин, и для русских. Тут на ум приходит знаменитое евангельское, из “Послания к Колоссянам” апостола Павла: “...нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос”.
Счастливой судьбе Лизы и Павла не суждено сбыться. Во вспышках красного света рушатся березы. Над ними возносятся черные купола православного храма. И Лиза, в которую попала шальная пуля при перестрелке царских наймитов с коренным народом этих мест, падает замертво, скрытая и заслоненная хороводом ритуального танца и песнопений.
Словом, перед нами вполне удавшийся, хотя в чем-то не лишенный недоработок и противоречий, сценический опыт освоения необычного драматургического материала, где реальные исторические события и реальные отношения людей представлены в органичном соединении с мифоэпическими и фольклорными традициями.