Постановки зарубежной и российской классики по-прежнему в приоритете наших театров. Но все больше появляется спектаклей — и на муниципальных и федеральных сценах, и в независимых театральных командах, — где классический текст становится поводом и материалом для “пересочинения” постановщиком на свой лад.
В Москве в театральном лофте “Компас-Центр” театр “Компас” в режиссуре Евгения Шамрая показывает, можно сказать, совершенно забубенный комедийный спектакль “СтервоZZа” по пьесе У. Шекспира “Укрощение строптивой”. Вроде бы от сюжета режиссер и его театр далеко не уходили. Основные ходы сохранены. Переосмысление касается манеры постановки и внешнего облика. Наряды, прически наших дней. Сцена свободна от всего. Белый задник — на нем то демонстрируются забойные видеоизображения, то он делается прозрачным, и проецируемые на него тени артистов разыгрывают “теневой театр”.
Современный авангардистско-пластический язык энергичных танцев (хореограф Александр Манаков), комическое изображение пения под фонограмму знаменитых шлягеров, рискованные сцены между мужчинами и женщинами, отчаянные драки, дуэт-спор Катарины Петруччо — просто мордобой. В рисунке ролей — гротескно подчеркнутое поведение представителей современных профессий: шоу-бизнес, менеджеры, крупные и мелкие бизнесмены, бодигарды, рокеры, специалисты по “личностному развитию”. Намеки на нетрадиционные ориентации и игры теневых подкупов и откатов. Словом, комедийно-фарсовый, порой почти пародийный образ современного мира на грани фола. Но такой подход потребовал и переосмысления шекспировского текста. Не только сокращения, купюр. Но и переписывания. В результате — во многом иной, чем у автора, даже по общему смыслу, сюжет.
Московский независимый театр “PARABASIS” показывает постановку своего худрука Людмилы Ролдугиной «Внутри “Чайки”». Здесь знаменитая чеховская пьеса — уже только набор типичных и знаковых отношений между людьми, мужчинами и женщинами, поколениями. Отобрано для постановки «Внутри “Чайки”» только “вневременное”. Потому и смысл названия спектакля Ролдугиной «Внутри “Чайки”» — не взгляд на сюжет знаменитой пьесы и его трактовка “изнутри сюжета”, а взгляд на жизнь, на себя, свои боли и столкновения с другими через переосмысленный мир персонажей “Чайки”.
Это современные люди по своему строю ума и души и отношению к себе и окружающему миру. И строй спектакля вполне в духе тех современных сценических решений, которыми ныне увлекают зрителей иные режиссерские “сочинения”. Необычная, небытовая пластика, отражающая в то же время привычную нам манеру поведения. Костюмы не исторические, но соединяющие фасоны и детали “из бабушкиного сундука” с нынешней модой.
Много музыки, пластически-танцевальных этюдов. Порой общение в диалогах больше напоминает игру в танец. Имитация выстрелов. Разливание крови по сцене и вываливание в ней. Игровые приемы-намеки на кровавость переживаний и возможные способы суицида. И в то же время — вроде как и просто “игра со смертельным”. Такой вот современный дурашливо-серьезный гротескный смех о смертельном. А за ним — очень серьезное, мучительное отношение к себе, к другим, к поиску контактов и утрате их. К парадоксальности и непредсказуемости собственного поведения и вообще жизни.
Пространство игры свободное. Между залом и сценой нет разделяющей границы. Порой персонажи разыгрывают что-то вроде кукольного театра над белым задником-ширмой. Над ним и на нем — видеоинсталляции (видеограф Дарья Емельянова).
Понятно, что здесь не требуется классический текст. Да и знания пьесы “Чайка” не нужно. Хотя персонажи носят те же имена и обозначения, но текст здесь совершенно иной (диалоги Игоря Ролдугина, он же и автор сценографии).
Это речи и общение современных людей. Высказываемая ими боль о жизни составляет душевный настрой нынешних людей.
Такое направление активно и увлеченно осваивается в сценических действах самой разной формы и самого разного типа. Например, в московском Музыкальном детском театре прошла премьера мюзикла “Три мушкетера” по мотивам знаменитого романа А. Дюма (либретто Льва Яковлева). “По мотивам” — это не привычный эвфемизм адаптации прозы к сцене. Да, основные фабульные линии взяты из романа: д’Артаньян и Констанция, Атос и леди Винтер (Миледи), герцог Бэкингем и королева Анна, история с подвесками. Но выстроен практически иной сюжет, с другими сюжетными линиями, придуманы новые персонажи, изменено многое в отношениях действующих лиц. По сути, перестроена вся система мотивов (особенно это заметно в сольных и дуэтных вокальных номерах), и чем дальше к финалу, тем дальше сюжет постановки от романа и его “моралите”. История, сыгранная-спетая-станцованная на сцене, более проста и, видимо, больше отвечает умонастроениям и житейским взглядам нынешним, чем сам роман.
В качестве примеров этой тенденции можно добавить, скажем, и спектакли “Каренин” в Донецком муздрамтеатре им М.М. Бровуна (см. рецензию в этом номере журнала), и “Ревизор” в московском театре “Около дома Станиславского” (см. рецензию в 3-м номере за 2019 г.).
В нынешней культуре — и не только у нас, но, пожалуй, во всем мире — проглядывает странное противоречие. Новые поколения все меньше интересуются настоящим знанием прошлого, достижениями культуры и искусства прошлых эпох. Мы жалуемся, что наши современники не помнят национальных героев, творцов спорта, искусства, педагогики, техники, науки.
Но с другой стороны, есть постоянный интерес театров к классике. Во всем киномире и мирe ТВ-сериалов — постоянный интерес к ремейкам по классическим сюжетам, по уже не раз снятым и переснятым в кино и на ТВ историям. Циклы и серии романов и повестей, в которых без конца переписываются фабульные перипетии известнейших литературных произведений. Те же персонажи, но совершенно иные их приключения и отношения. Или продолжениe их жизни за пределами исходного произведения, появление потомков и так далее.
Информационно-пиаровские принципы продвижения продукта (в том числе и художественного) требуют узнаваемости, привычности, мгновенного вспоминания. Проще всего обращаться к известному и зарекомендовавшему себя прежним спросом. И переписать на новый лад. Рассказывая, по сути, актуальные истории о наших днях. Осовременивая антураж и время разворачивания сюжета, но порой обходясь и без этого.
То есть про нас, про нашу жизнь, но в обертке давно известной и зарекомендовавшей себя успехом вещи.
И все чаще новые авторы могут пробиться и попасть в “обойму”, участвуя в перелицовке известных и классических сюжетов или удачно предложив такой вот парафраз. Это все более заметно в драматургии и театре. И как “прорываться” новым авторам и новым произведениям? Тем, которые незнакомы, не проверены прежним опытом, еще не “попробованы на зуб”?
Разговоры о новом, призывы рассказывать про современность на основе реалий этой самой современности — с одной стороны. А с другой — обращение в классике. Но всего лишь как к материалу, из которого лепят-складывают нечто новенькое.
Это одно из направлений не только массовой культуры, но и всего коллективного художественно-культурного развития. Со своими высочайшими достижениями и откровениями. Все определяется талантом, мастерством, умением, творческим мышлением. Просто констатирую: проблема явно есть. Но в чем-то все это похоже на замкнутый круг.