Одна из главных тем новой постановки “Вишневого сада” Юрия Погребничко — тема памяти, забывания, попыток вспомнить. Сами постановщики пытаются вспомнить то главное и неуловимое, что было в прежней их постановке более чем двадцатилетней давности этой же пьесы. Действующие же лица пытаются вспомнить, для чего им нужен был этот сад, которого, кажется, уже и нет к началу представления.
В центре сцены — лишь причудливой формы, с высоченной гнутой спинкой чугунная кровать (декорации и костюмы Надежды Бахваловой). Возможно, это метафора: вишневый сад для обитателей поместья выполняет в некотором смысле функции как раз подобной кровати: можно гордиться ее оригинальной формой и в то же время удобно на ней устроиться — сидеть или полеживать и ничего не делать. С другой стороны, кровать тяжела и стара и может стать обузой, какой, в конечном счете, и стал вишневый сад. Недаром Гаев (эту роль исполняет Максим Солопов) радуется: “До продажи вишневого сада мы все волновались, страдали, а потом, когда вопрос был решен окончательно, бесповоротно, все успокоились, повеселели даже...” И его сестра Любовь Андреевна Раневская (Екатерина Кудринская) вторит ему: “Да. Нервы мои лучше, это правда... Я сплю хорошо...” Вишневый сад не нужен никому. Ни Гаеву — его больше радует, что построена железная дорога и можно съездить в город и позавтракать, ни Любови Андреевнe, которая собирается пожить в Париже на деньги от ярославской бабушки, присланные на выкуп имения. Брат с сестрой по сути ничем не отличаются от Симеонова-Пищика (Дмитрий Богдан), который живет в долг, занимая деньги у всех соседей и знакомых и надеясь на счастливые случаи вроде приезда англичан, арендующих его землю для добычи белой глины.
В своей постановке создатели спектакля во главе с Ю. Погребничко нарушают все традиции и стереотипы в воплощении классической пьесы. Нет никакой романтики, никакой поэзии. Нет настоящей привязанности к вишневому саду, к предметам из прошлого. Пассажи Раневской о любви к саду, о привидевшейся матери звучат неуместно и фальшиво, почти как стенания Прохожего (Александр Орав): “Выдь на Волгу, чей стон...” Гаев же выглядит не просто недотепой, как называет его Фирс (Юрий Павлов), а банально неумным (в классификации психиатра Ганнушкина — конституционально глупым) человеком, вряд ли превосходящим по интеллекту даже лакея Яшу (Илья Окс). В репертуаре Шарлотты Ивановны (Лилия Загорская) всего один фокус — с бесконечной связкой платков, вытаскиваемой из-за пазухи (напоследок его с легкостью повторяет и Раневская). А вот песенка Вени Д’ркина “Любовь на перше” с нескладными словами пришлась впору образу Епиходова (Сергей Каплунов) — человека по прозвищу “двадцать два несчастья”. Он без конца повторяет ее куплеты на протяжении всего представления.
Постановщики убрали у всех персонажей яркие черты, оставив лишь намеки на индивидуальность. Возраст исполнителей противоречит здравому смыслу. Самые молодые актрисы воплощают роль Раневской. Чуть старше выглядят Гаев и Лопахин (Алексей Чернышев), средних лет (под пятьдесят) — Варя (Татьяна Лосева), которой по пьесе двадцать четыре, и горничная Дуняша (Ольга Бешуля). Пенсионного возраста младшая дочь Раневской Аня (Елена Павлова), а вечному студенту Пете Трофимову (Алексей Левинский) не двадцать шесть лет или двадцать семь, как предполагает Раневская, а скорее сильно за семьдесят — похоже, по меньшей мере полвека он уже студент. Возможно, прожитые годы распределены постановщиками по персонажам прямо пропорционально уровню здравомыслия или интеллекта действующих лиц.
В начале второй части спектакля разыграны сцены из “Гамлета” — разговоры заглавного героя (Виталий Степанов) с Полонием, Розенкранцем и Гильденстерном, с бродячими актерами. Думается, что сознательно или неосознанно режиссер включил эти сцены потому, что все вышеназванные персонажи, беседующие с Гамлетом, — существа, живущие ненастоящей жизнью, выражающие не свои, а посторонние стремления и чувства. Вот также и в чеховском произведении постановщики видят в действующих лицах людей, лишенных подлинных чувств, подлинной жизни, лишенных чего-то важного, что они давно забыли и не могут найти.