В марте в Новосибирске состоялся двухдневный Minifest новой немецкой драмы: четыре театра, откликнувшись на предложение Гёте-института, представили эскизы спектаклей по пьесам современных немецкоязычных драматургов трех стран из антологии “ШАГ-5”. (ШАГ — это аббревиатура из названий Швейцарии, Австрии и Германии. Первый сборник “ШАГ-1” вышел из печати в 2005 году; “ШАГ-5”, содержащий десять пьес, увидел свет в 2018-м в электронном виде.)
Мини-фест вылился в демонстрацию возможностей новой драмы; в зоне пристального внимания оказались авторские приемы, способы и техники, обусловившие полемический задор, емкость высказывания. В отличие от драматургических лабораторий, прикладные задачи вроде выбора материала для обновления репертуаров не ставились. Однако в ходе обсуждений спикеры постоянно задавались вопросом: насколько европейское насущное коррелирует с российской действительностью, рассуждали о степени узнаваемости или, наоборот, большой ментальной дистанцированности вплоть до “что русскому хорошо, то немцу — смерть”, и наоборот. Важный аспект дискурса — преодоление стереотипов. В частности, миф о неукоснительной законопослушности граждан ЕС развеяла документальная пьеса Макси Обексер “Нелегальная помощь”, созданная на основе десятков интервью с рядовыми швейцарцами и австрийцами, а также профессионалами юриспруденции. Текст в статичной манере разыграла труппа “Первого театра” (многофигурная пьеса потребовала участия всего коллектива) — режиссер Никита Щетинин не только не “хайповал”, а намеренно занял позицию “ноль”, чтобы не допустить эмоциональных манипуляций. По его мнению, именно такая форма в полной мере презентует достоинства и недочеты политической пьесы. Но в результате документ о том, как европейцы на свой страх и риск помогают беженцам и иммигрантам, прозвучал схоластично, фестивальной аудитории было трудно к нему подключиться внутренне, хотя сам спектр проблем о реализации прав человека, нарушениях демократии нам близок. На восприятие повлияло и качество перевода Станислава Городецкого, изобилующего не только непонятными канцеляризмами, но и очень приблизительной терминологией, убивающей эмпатию. “Трудности перевода” исключили coming out, поглотили мотивацию персонажей, а она разнообразна: одни помогают из сочувствия, а другие — в знак неприятия европейской политики изоляции, которую считают неконструктивной.
Не столько актуальность тематики, сколько выразительность перевода — основное условие для полноценного восприятия немецкоязычных (и любых других иностранных) пьес. Такой вывод выткался красной нитью на протяжении Minifest’a. Идеально исполненной следует признать миссию Аллы Рыбиковой, справившейся со сложнейшим поэтическим текстом — философской притчей “Великий пожар” Роланда Шиммельпфеннига. Переводчик сохранила ритм верлибра, и его с увлеченностью подхватили резиденты “Мастерской Крикливого и Панькова”. Пьеса о неизбежности апокалипсиса, написанная по заказу Национального театра Мангейма, настояна на эпосе, фольклорных мотивах, и немецкая аутентичность в этой форме попала прямиком в сердца сибирских театралов. Сложнейшую задачу взяла на себя молодой режиссер Джемма Аветисян, выбрав интеллектуальную комедию с элементами социального хоррора “Монстры крушат высотки” Лукаса Холлигера. Кстати, здесь перевод С. Городецкого вполне красноречив как в части речевых характеристик, так и в обширных сносках, благодаря которым текст обретает ироничный подтекст, литературный уровень пьесы для чтения. Для сценического воплощения его махина, кажется, неподъемна, впрочем, актеры “Старого дома” уверенно справились с обыгрыванием основного конфликта. Урбанистическая катастрофа достигла такого размаха, что переполнены и 60-этажные небоскребы. В одной квартире вынужденно соседствуют семья “простых людей” и парочка интеллектуалов — писатель и культуртрегер, декларирующие толерантность, но плохо маскирующие высокомерие. Собственно, они такие же монстры, как и их необразованные соседи с дурными манерами. У Холлигера жанровый маятник раскачивается от абсурдизма до бытовой реальности, залетая на территорию расстроенного сознания. Автор спорит с платоновским эйдосом о существовании целостного прекрасного человека, используя языки разных культурных слоев.
В общем, Minifest немецкоязычной новой драмы стал вызовом и для творческих команд, и для публики, “сломавшей мозги”, по выражению одного неглупого студента. Бонусом, отдохновением стала ярчайшая комедия Терезии Вальтер “Затишье перед бурей” в блистательном переводе Наталии Бакши. Три актера (в пьесе каждый из них солист, нет деления на первый и второй планы) томятся в ожидании дискуссии о возможности сыграть Гитлера, немного нервничают, как перед кастингом, с очевидностью соперничают, предаваясь самолюбованию, обнажая уязвленное самолюбие. Двое уже играли Гитлера, третий играл Геббельса, но не в театре, а в кино. Они горячо спорят о том, должен ли театр отражать действительность или лучше ее приукрашивать, декорировать медиа и поп-музыкой? Не подозревают, что игра уже началась, она бесконечна... Как, к счастью, нередко случается, какой-нибудь из эскизов получается совершенно готовым спектаклем — на Minifest’е им стало “Затишье перед бурей” в постановке Алексея Крикливого, занявшего в спектакле заслуженных артистов РФ Лаврентия Сорокина, Илью Панькова и невероятно обаятельного Илью Басюра (НАМТ “Глобус”). Безусловно, тема актерства неисчерпаема и благодатна, но в данном случае эскиз указал еще и на особенность современного человека, который не знает, где он настоящий, а где — заложник социокультурных стереотипов, трендов, брендов etc. Новая драма — самое беспристрастное зеркало.