Моноспектакль, созданный молодой екатеринбургской “командой”, основан на книге молодой писательницы Полины Жеребцовой. Документ, преобразованный по законам сценического действа, стал напоминанием-криком о том, о чем у нас не любят вспоминать, но что помнить и понимать необходимо...
Книгу П. Жеребцовой “Муравей в стеклянной банке” составили ее чеченские дневники, которые она начала вести, когда ей было девять лет. Это документальная запись событий из жизни мирных жителей, ввергнутых в огонь необъявленной войны. Быт, отчаянное существование под угрозой случайной смерти, налетевшей неизвестно откуда, добывание еды, воды, обстрелы, гибель соседей и родных... Горящие и рушащиеся дома, разорванные в клочья, изувеченные и еще трепещущие тела людей... Превращение друзей во врагов, помощь и спасение, приходящие от тех, кто считался врагами...
Режиссер Семен Серзин вместе с художником Александрой Микляевой на сцене театральной платформы “В Центре” “Ельцин-центра” предложил предельный постановочный минимализм. Между белой стеной и зрительскими местами — прямоугольная площадка, сплошь покрытая слоем почерневшей земли и пепла: все, что осталось от домов, вещей и людей после обстрелов и пожарищ. С одного края, на переднем плане — микрофон. С другого края, на заднем плане, у стены — два музыканта. Перед нами образ уничтоженного цветущего, радостного мира. Пространство, в котором нет ничего кроме пепелища.
Одинокое юное существо в белом коротком детском платьице, живущее призрачным и таким реальным миром воспоминаний — единственная обитательница пожарища. Собственно, это и есть героиня и рассказчица: молодая русская женщина Полина, детство которой и взросление пришлось на годы чеченской войны. Ее воспоминания словно оживляют пепелище образами того, что здесь происходило.
В роли Полины Екатерина Соколова, актриса Свердловского академического театра драмы. За час с небольшим она проживает трагический путь становления юной души в катастрофических превратностях бытия — от девятилетней девочки до быстро повзрослевшей и рано познавшей изнанку жизни и смерти молодой женщины, чудом уцелевшей в этом пекле, разожженном людской нетерпимостью и злобой.
Никакого предметного мира, никаких аксессуаров, никакого вещественного подспорья нет у актрисы. Только она сама, ее голос, ее пластика. И ее “партнеры” — свет, звук, видеоинсталляции (Тая Сапурина; техническая поддержка отдела мультимедиа-систем “Ельцин-центра”). Действо как бы разбито на главы. Когда, казалось бы, уже нет сил существовать в этом пространстве, насыщенном воспоминаниями об ужасах войны, включаются короткие перебивки: актриса выходит к микрофону и с той же истовостью, с какой живет в образе своей героини, поет песни Янки Дягилевой и Егора Летова.
Структура и форма моноспектакля сохраняются, но партнерами актрисы, активно включенными в образный строй действа, являются и музыканты Дмитрий Зимин и Иван Попов.
Действо построено по законам открытого пространства — нетеатральная площадка превращается в сценическое пространство, территорию игры. Стены и зрители — как бы часть этого мира, включены в него. Он не замкнут в театральной “коробке”, но словно раскрыт в окружающий мир.
Лапидарность сценографии и пластики, тем не менее (а может, именно поэтому), требует от актрисы предельной самоотдачи. Психологической подробной достоверности — и как бы потустороннего, нездешнего, небытового существования. Эта роль требует от актрисы и особой смелости и жертвенности. Постепенно пепел пожарища пятнит и белое платье, и покрывает руки, ноги и лицо — внешний знак того, что пережитое навсегда оставило след и невытравимо впечаталось в душу.
Конечно, режиссер предложил сложнейший материал и сложнейшую творческую задачу. Возможно, что-то можно было бы уточнить и доработать. Например, более точно отобрать материал из финальной части дневников Полины Жеребцовой — сейчас буквально нескольких штрихов и фактов не хватает для завершенности картины. Без этого не совсем точен и момент постепенного — и почти мгновенного — взросления девочки, ее перехода в иной, взрослый возраст, и физический, и духовный. И, пожалуй, казавшиеся когда-то острейшим вызовом песни Егора Летова и Янки Дягилевой несколько блекнут на фоне того, о чем повествуют эти чеченские дневники...
Спектакль — живое существо. И понятно, что многое в ходе его жизни будет уточняться и развиваться. У этой работы хорошие перспективы. Монодрама, да еще на таком материале — непростой вызов актрисе. Но Екатерина Соколова успешно справляется с этим вызовом. И в целом моноспектакль “Война, которой не было” — яркая и сильная работа.