Проходят годы, века, а режиссеры продолжают предлагать свои трактовки известного всем сюжета как вечной, во многом универсальной истории. Не потому, что среда заедает людей и обстоятельства оказываются сильнее желаний человека (хотя и этого не сбросишь со счетов), но каждое время ставит любого из нас перед выбором: или достойного существования, требующего большого мужества и самопожертвования, или вынужденных компромиссов с перекладыванием ответственности на других.
Вчитываясь в текст пьесы и подбирая к ней свои отмычки, Сергей Женовач в “Студии театрального искусства” последовательно идет за автором, делая небольшие купюры и расставляя смысловые и психологические акценты так, что зрители ощущают — это про них.
Мы тоже, подобно чеховским героям, относимся к жизни как к черновику, оставляя главное на потом, забывая, что каждый день она пишется набело в больших и малых делах, даже в паузах, и уж конечно, в безразличии того же доктора Чебутыкина, допустившего смерть невинного барона Тузенбаха. Именно это ускользающее мгновение жизни, когда невозможно повернуть назад и что-то поправить, сумел реализовать в своем спектакле Женовач вместе с молодыми исполнителями.
На первом плане сцены (художник Александр Боровский) выстроились стройные березы с невидимыми кронами, уходящими вверх. Оказывается, это и есть среда обитания семейства Прозоровых, но дома как такового нет. Нет ни гостиной, ни столовой с праздничным застольем в честь именин Ирины. Все это угадывается там, вдалеке, за рощей, а значит никакого уюта тоже нет, есть ощущение временности, случайности, пустоты. Здесь появляются три совершенно непохожие молодые женщины, год назад похоронившие отца, но особой близости между ними нет, ее заменили мифы о далекой Москве да еще где-то затерявшейся любви.
А когда долго чего-то ждешь, то можешь и устать, плюнуть на свое затянувшееся девичество, как Ольга в исполнении Марии Корытовой, и всю себя отдать невыносимой до головной боли службе в гимназии. Маша (ее играет утонченно-прекрасная Дарья Муреева) вроде бы замужем, но зануда Кулыгин (артист Лев Коткин) ей как кость в горле — в нем все раздражает: мешковатое пальто с каракулевым воротником, заискивающий тон по отношению к вышестоящим... Но несмотря на урок, полученный в неудачном союзе, Маша принимает токующего дятла за орла. Ей кажется, что подполковник Вершинин именно тот мужчина, которого она себе рисовала. Увы! Бывший “влюбленный майор” в исполнении Дмитрия Липинского, не кончавший университетов, способен только разглагольствовать о высоких материях, но кардинально менять привычный ход событий неспособен — внутреннего стержня нет. Ему приятно, что Маша его понимает, поэтому он может быть с ней откровенным, жаловаться, страдать, ни на минуту не задумываясь, насколько невыносимо ей все это слушать, когда хочется одного — быть вместе и любить бесконечно.
Ирина (ее играет Елизавета Кондакова), сильнее всех мечтающая о Москве, одержимая идеей благородного труда, похоронив жениха, убитого на дуэли, уедет на кирпичный завод преподавать в сельской школе. С любовью будет покончено навсегда, а возможное счастье лишь поманило и скрылось в березовой роще. И все-таки среди обитателей дома Прозоровых появляется один человек, новая хозяйка Наталья Ивановна (актриса Екатерина Копылова), абсолютно уверенная, что счастье заключается в здоровых детях и крепкой семье, из которой, однако, ее муж (в замечательном исполнении Даниила Обухова) хочет податься куда глаза глядят, но силы воли не хватает. Ведь куда проще уговорить себя, что служить в земской управе почетно, а до профессора надо расти и расти... Вот и получается, что “мужественный пол” как-то незаметно превратился в “слабый”, а это по нынешним временам даже не требует доказательств. Поэтому, господа зрители, — подсказывает режиссер — не ищите в спектакле “сто пудов любви”, хотя в начале экзистенциальной драмы героев и грела надежда и хотелось их пожалеть.
Свежий, прозрачный воздух ранней весны бодрит собравшихся в роще гостей и хозяев. Хочется говорить глупости, дышать полной грудью и не думать о плохом; даже пьяненький и гаденький упырь штабс-капитан Соленый (его низменную душонку прекрасно изображает Александр Медведев) не может испортить хорошее настроение, только непонятно, почему Маша злится, повторяя одно и то же: “У лукоморья дуб зеленый...” Тут же блуждает среди берез квартирант Иван Романович Чебутыкин (одна из лучших ролей Сергея Качанова), чувствующий себя лишним среди молодежи. В отличие от старого доктора Машин муж Кулыгин (артист Лев Коткин) хорохорится, изображает из себя верного друга семьи и летописца местной гимназии, в очередной раз презентуя свою книгу, чем вызывает снисходительную улыбку виновницы торжества Ирины и с трудом скрытое презрение Маши. Забавно выглядит нагрянувший без приглашения полковник Вершинин, не знающий, как себя вести со взрослыми сестрами, которых помнит еще маленькими девочками.
В какой-то мере все происходящее напоминает пикник на природе, где вино из бокалов можно пить стоя и где все на виду, а звуки бравурного марша военного оркестра неподалеку расположенной бригады усиливают ощущение хорошо знакомой сестрам военной обстановки. Значит они среди своих, и каждый офицер, каким бы он ни был, тоже свой. И появление Наташи с ее командным голосом не воспринимается как возможная угроза будущих конфликтов. А талантливый и умный Андрюша не может не влюбиться в румянощекую гостью. Но как же они ошибаются! На миг у Андрея закружилась голова от страстного поцелуя, но вот уже Наташа берет бразды правления в свои руки, понимая, что воспитанные сестры не станут спорить по пустякам: например, в какую комнату им переселяться из-за больного Бобика. Да и вообще — стоит ли им оставаться в родительском доме.
Появление Наташи в семье Прозоровых фактически становится здесь главным детонатором всеобщего распада, когда над каждым персонажем нависает угроза потери себя и все летит кувырком. Раздраженная бессмысленной работой на телеграфе Ирина будет выслушивать признания Тузенбаха в скованной холодом березовой роще, и на душе у нее тоже будет холодно, а “ключ от дорогого рояля потерян” — значит можно последовать совету Ольги и выйти замуж за слабенького “интеллигента в отставке”, пронзительно сыгранного Никитой Исаченковым.
Казалось бы, Ирина должна повторить судьбу средней сестры, но трагическая смерть романтичного поручика, не пожелавшего маршировать в общем строю, освободит невенчанную вдову от данного ею слова и, скорее всего, заставит ее всю жизнь мучиться. Вершинин, мечтающий о стакане горячего чая, станет жаловаться на безумную жену, пускать слезу по поводу двух несчастных дочек, не понимая, что бедная Маша хочет слышать от него совсем другое... И уж пусть это “нечто” случится здесь, на природе, чем в доме, захваченном Наташей, — решает Маша. Сюда же в рощу, шатаясь от выпитого, явится в поисках спасения от одиночества Чебутыкин и будет заплетающимся языком нести в пустоту фантазийный бред расстроенного сознания, а потом свалится и уснет, прижавшись всем телом к спасительным березам.
Когда же во второй части спектакля за исчезнувшими березами откроется черная бездна, которой “нет числа”, то все мечты, желания растают как прошлогодний снег и суровая реальность возьмет свое. Нет, не безысходность, а способность жить даже тогда, когда навсегда уходят военные и остается один лишь долг. Долг честного человека с чистой совестью, ну и, конечно, тот самый “крест” из чеховской “Чайки”.
Своим спектаклем Сергей Женовач доказал, что актуальное решение чеховских “Трех сестер” не очень-то нуждается в постановочных эффектах и преднамеренном эпатаже в поисках параллелей с современностью. Надо всего лишь внимательно вчитаться в пьесу и найти в ее героях то, что заставит актеров и зрителей думать, волноваться, обращаться к самим себе. Ну а Константин Богомолов, поставив “Три сестры” в чеховском МХТ1, преднамеренно ушел от наглядной провокации, растворив ее в никчемной жизни отстраненных героев, всегда готовых сдаться на волю победителя и всесильных обстоятельств, освобождающих от глупых эмоций и поисков Синей птицы.
1 Об этом спектакле см. на с. (Ред.)