Театр Армии возвращается с периферии. Здесь открыли Экспериментальную сцену, пригласили молодых режиссеров и обратились к новой драме.
Долгое время Центральный академический театр Российской Армии (ЦАТРА) по ряду причин оставался чуть ли не на окраине театральной столицы. И не в силу своего географического положения — в былые годы оно не мешало ему считаться форпостом современной драматургии. На его сцене шли новые пьесы Алексея Арбузова и Виктора Розова. Здесь дебютировали Александр Володин с “Фабричной девчонкой” и Ион Друцэ с “Каса маре”. Григорий Горин отдал сюда свою только что написанную пьесу про “того самого” Мюнхгаузена, и “Фантазии Фарятьева” Аллы Соколовой в Москве впервые поставили именно на тогдашней площади Коммуны.
Вернуть если не утраченный статус, то актуальную повестку в его репертуар поможет Театру Армии новая площадка, в которую превратили бывший бутафорский цех — его капитально отремонтировали, создав современное пространство на 75 мест. Экспериментальная, как значится на входе в подъезд № 10, или Нижняя, как пишется на сайте, сцена открылась “Пятой колонной” — постановкой Галины Зальцман по одноименной пьесе Эрнеста Хемингуэя.
Хемингуэй писал ее в 1936 году в Испании под обстрелами — эта атмосфера сохранена и в спектакле: грохочет и сверкает не только на сцене, но и за спинами сидящих по периметру сцены зрителей. В остальном это режиссерская трактовка текста, где от “фирменной” романтики нет и следа. Есть четкое, разнесенное, чуть ли не разметанное очередным взрывом по углам сцены разделение на “долг” и “досуг”: первому отведена белая ванна, где герой просыпается с похмельем и свежими газетами, второму — постель с черным бельем, где тот засыпает в объятиях блондинки. И он, контрразведчик Филип (Максим Чиков), здесь не обаятельный мерзавец-выпивоха, о подлинной деятельности которого не догадывается даже его пассия (Елена Сванидзе), а волевой и расчетливый офицер, лишь позволяющий себе отвлечься на виски и женщин. Но ради служебного долга, не особо задумываясь, и расстреляет любого, и расстанется с очередной любимой (бывшую подругу Аниту играет Татьяна Морозова). Такое решение отчасти перекликается с авторским жанром режиссера “монохром с выстрелами”, в котором Зальцман поставила “Банду аутсайдеров” по фильму Годара, вошедшую во внеконкурсную программу “Золотой маски” этого года. Но здесь, уйдя от годаровского минимализма, она населила постановку третьестепенными персонажами в касках. Впрочем, их беготня с армейскими мешками или без них вносит хоть какое-то оживление в однообразные “выходы с репликами” главных действующих лиц. Этот довольно примитивный схематизм можно принять и за оригинальную задумку, хотя более емкий и выразительный способ существования актеров позволил бы и с пространством обойтись куда как экономнее.
Слабо освоенная сцена подпортила впечатление и от первого показа “Диссидента” в постановке всегда, казалось, точного и в мелочах Глеба Черепанова. Для этого спектакля художник Тимофей Рябушинский придумал выгородку в кровавых тонах, а публику усадил за столики с лампами под алыми абажурами — она также должна погрузиться в милитаристский угар пьесы Аллы Дымовской. Удалось это отчасти — немалая часть замысла оказалась скрыта особенностями декорации: о том, что происходит в постельных сценах и зонгах, разыгранных в нише “арьера”, сильно смещенной к левому краю, правая часть зрительного зала могла лишь догадываться. В отдельных случаях это прием довольно эффектный, но вряд ли он входил в планы режиссера данного спектакля.
В целом “Диссидент” Дымовской — это пастиш, в котором автор, а вслед за ним и режиссер заигрывают с известными образцами и образами. Здесь рассказывается история семьи, каждый член которой принимает решение — участвовать или не участвовать в патриотической истерии и, как следствие, развязанной затем войне. Эту пьесу Черепанов поставил как музыкальный трагифарс в стилистике немецкого кабаре: выбеленные лица, клоунские маски. И немецкого же (а также шведского) немого киноэкспрессионизма: действие то и дело перебивается черно-белыми флешбэками, снятыми под Мурнау и Шестрома и показанными на простыне, заблаговременно растянутой клоунами. Персонажи классических фильмов затем “оживают” на сцене — инкарнацией Носферату оказывается монах Мартин (Роман Радов), а возница Хольм воплощается в Фредрике (Денис Кутузов). Стилизацией, даже, скорее, пародией здесь выглядит и главный герой: несмотря на то что Георг (Денис Демин) — марионетка с подведенными глазами, прототипом его образа явно послужил философ и теоретик культуры Вальтер Беньямин (и в этом немалая заслуга художника по костюмам Анастасии Бугаевой). Не случайно, видимо, и в альтернативном финале, также спроецированном на простыню, он, в отличие от сценического хеппи-энда, кончает жизнь самоубийством.
Если спектакли Зальцман и Черепанова — переосмысление военной и войсковой специфики театра и даже новый поворот этой тематики (оба, к слову, работали и над спектаклем об истории ЦАТРА «Театр “Звезда”»), то драматургический и режиссерский дебют критика Александра Вислова — уже рефлексия над сутью актерской и профессии, и судьбы. Не исключено, что его пьеса “Омлет” и написана с оглядкой на сам ЦАТРА, закулисье которого ему известно еще по армейской службе здесь же, в театральной роте. В итоге у него получился спектакль в спектакле: на сцене — Гамлет, за кулисами с ним, точнее, с ними — персонажем и его исполнителем, спорят актеры, играющие второстепенные роли. Хотя “омлет”, конечно, не ахти какая рифма к “Гамлету”. Но Вислов и на лавры, скажем, Стоппарда с его “Розенкрацнем и Гильденстерном” вряд ли претендует. Он описал и показал хорошо ему известную “кухню” заштатных театров — именно кухню, где искусство давно обросло бытом, актеры, ничтоже сумняшеся, халтурят на сцене, но в гримерке мечтают о больших ролях у известных режиссеров, с их драйвом и самоотдачей. И с не меньшим самозабвением готовы жарить простую яичницу — чем, собственно, и заняты его Аркадий — Розенкранц (Артем Каминский) и Гена — Гильденстерн (Сергей Данилевич) в ожидании своего выхода на сцену. Или невыхода — давно идущий спектакль оказывается столь отлаженным механизмом, что укороченная реплика или вовсе отсутствующий персонаж на его ход никак не влияют. А сами актеры порой не видят разницы между игрой на сцене и за ее пределами. И никакой режиссер этим счастливым несчастливцевым тут не указ.
Без такого руководства и без репетиций вообще решил обойтись заслуженный артист России Владимир Еремин в своем проекте с говорящим названием “До режиссера”. На один вечер он собрал на Экспериментальной сцене актеров ЦАТРА для читки пьесы Ярославы Пулинович “Саламандры”1. В своем новом тексте одна из самых известных учениц Николая Коляды исследует семейный вопрос — что держит вместе зачастую очень разных людей, как распадаются эти связи и какие причины могут их заставить вновь собраться под одной крышей. Причем семья тут мыслится шире, чем просто “ячейка общества” — в пьесе попутно поднимаются проблемы родного языка и национальной культуры. В ее основе — история наследников крупного литератора, который при жизни вроде бы даже претендовал на Нобелевскую премию, но чье творчество после смерти оказалось никому не нужным. И бывшая семья, разбежавшаяся еще за пять лет до его кончины — кто в столицу, а кто и за океан, — собирается лишь для того, чтобы продать деревенский дом писателя. А узнав, что он не интересует ни одного риелтора, ни местную администрацию, обещавшую выкупить его под музей, возвращается восвояси, не отметив даже сороковины.
В читке “Саламандр” распределение ролей, музыкальное и световое оформление Еремин взял на себя, во всем прочем полностью положился на профессионализм коллег. И как ни странно, но этот “дорежиссерский” проект оказался наиболее выверенной работой из пока увиденных на Экспериментальной сцене. Эту читку с предложенными актерскими этюдами, точнее даже готовыми ролями, особенно в исполнении Ксении Хитровой, Екатерины Сахаровой и Софьи Гуськовой, можно считать полноценной заявкой на многообещающий спектакль. И если “До режиссера” станет стартом к постановке этой пьесы, а также последующих работ, то Экспериментальную сцену стоило открывать уже только ради этого проекта.
А ведь помимо читок и спектаклей в новом пространстве Театра Армии планируется проводить творческие вечера, мастер-классы, встречи с режиссерами и артистами. Также среди ближайших премьер — постановки театрального педагога Татьяны Морозовой и пробующего свои силы в режиссуре актера Сергея Смирнова.
1 Публикуется в этом номере