Спектакль режиссера Б. Павловича поставлен сквозь призму толстовской философии и толстовских исканий. Он исследует историю души не только героя повести Ивана Ильича, но и самого Льва Николаевича. Повесть Толстого для театра не просто литературный памятник, а живой документ, который ставит вопросы и современному зрителю, вопросы, которые в век постмодернистской релятивности поражают своей нравственной цельностью.
Реалистическая повесть поставлена неожиданно: вынута из быта, среды, характеров и прочитана в экзистенциальном ключе. Тут нет персонажа Ивана Ильича, нет его окружения, жены, сослуживцев и прочих. Из толстовского текста взята одна только смысловая линия, касающаяся истории души, прожившей как будто безбедную и вместе с тем ординарную и в сущности фальшивую жизнь, а потом оказавшейся на пороге смерти. Вот это и есть та граница, когда душа начинает задавать вопросы: что есть жизнь? Так ли я жил? Что есть смерть? Толстовский текст передан многим актерам, которые читают его, деля на реплики и эпизоды. Исполнители одеты в современные костюмы, в сущности, они читают толстовский текст словно бы от своего собственного лица, от лица наших современников, которым интересны и важны эти предельные вопросы бытия. Актеры «играют» прекрасно, хотя никакой традиционной игры нет, они не перевоплощаются в образы, они ведут очень тонкий и очень точный в смысловом отношении рассказ о жизни человеческой души. Стоит перечислить фамилии исполнителей, хотя каждого из них трудно привязать к какому-то конкретному сюжету или теме, играют все вместе (О. Берков, А. Гончарук, А. Егошина, Ю. Пошелюжная, В. Пузырников, Л. Свиркова, В. Семенов, С. Сизых, Н. Сурков, Р. Шапорин). Этот рассказ разработан режиссером как длинная и сложная музыкальная фраза, имеющая определенные ритмы, периоды, форте и пианиссимо; разработан так умело и изящно, что поражаешься его мастерству.
Прозаические реплики и монологи сопровождаются музыкальным аккомпанементом, подобием неких блюзов, которые исполняют актрисы. Музыка повышает градус действия. Ее характер, очень необычный, где смешаны джаз и рок (автор оригинальной музыки и аранжировщик Д. Белоусов), очень неожиданно и нетривиально сочетается с Толстым, создает особый объем всего спектакля. Музыка 176 не просто оттеняет словесные реплики и монологи, а соединяясь с ними, создает общую мелодическую структуру, в которой есть стремительность, смысловая и интонационная игра, подъемы и спады, различные эмоциональные акценты.
Этот спектакль очень точно и умно передает тему самого Льва Толстого, который на протяжении ряда лет, пережив духовный кризис, искал ответы на многие мучительные вопросы бытия — о жизни, о вере, о Боге. Режиссер Б. Павлович очень чутко ощутил экзистенциальный характер всех толстовских исканий и философствований. Этот характер свойствен позднему Толстому, который не так хорошо известен широкому кругу читателей и зрителей. В свое время, еще при жизни писателя, его воззрения воспринимались как еретические, он был отлучен от Церкви. Спектакль не ставит религиозных вопросов. Он разработан в этическом ключе, что для Толстого и было самым важным. Не случайно протоиерей В. Зеньковский говорил о «панморализме» Толстого, который в определенный момент своей судьбы столкнулся с проблемой смерти и в свете этого стал пересматривать всю жизнь. Мучительные искания смысла человеческого существования и были воплощены им в повести «Смерть Ивана Ильича», а также в ряде других произведений, начиная со знаменитой «Исповеди».