Этот спектакль поставлен по романам Владимира Сорокина «День опричника» и «Теллурия», но в качестве автора указан все же режиссер-постановщик — Марк Захаров. Неискушенный зритель, знакомый с одноименным романом В. Сорокина и пришедший на спектакль, мог бы подумать, что это не просто инсценировка, а скорее сиквел сорокинского творения — ведь действие отнесено то ли к 2117-му, то ли даже к 2137 году, тогда как у автора прозаического текста оно происходит в 2027 году или немного позже.
Сюжет имеет кое-что общее с романным — в спектакле ищут пасквилянта, высмеявшего в стихах государева зятя. Однако содержание произведения изменено местами до неузнаваемости. Порой создается впечатление, что адаптация выполнена по заветам бессмертного Ивана Васильевича, руководителя Независимого театра из булгаковского «Театрального романа». Вспомним: «Вот это напрасно! — воскликнул Иван Васильевич. — Зачем это? Это надо вычеркнуть, не медля ни секунды». Или: «… знаете что, вы эту сцену вычеркните, она лишняя… Мы этого не должны видеть ни в коем случае». Многие, так сказать, пряные куски из сорокинского произведения удалены. А еще булгаковский персонаж предлагал написать «глубокую психологическую драму», где главная героиня «воссылает моления». Что-то подобное тоже есть в ленкомовском спектакле. Вдова опального олигарха Куницына в финале воссылает моления к Богородице. В романе В. Сорокина таких молений нет — героиня после того, как в начале произведения отряд опричников во главе с Комягой повесил ее мужа, а потом пустил ее «по кругу», в дальнейшем даже не упоминается. В спектакле же вдова (Александра Захарова) оказалась центральным персонажем — главная сюжетная линия стала романтической и повествует о том, как суровый и беспощадный опричник Комяга (Виктор Раков) влюбляется в предназначенную к надругательству женщину, помогает ей вызволить из приюта младенца и в довершение всего даже готов бежать с ней за железный занавес, которым отгородилась от мира страна, изнемогающая под пятой опричнины. Мотивы режиссера можно понять. Предлагаемые им ходы кажутся беспроигрышными. Во-первых, теперь появилась любовная линия. Во-вторых, придумано сразу несколько драматических коллизий: спасение вдовы, усилия по вызволению ее ребенка, наконец, необходимость спасаться самому заподозренному в предательстве Комяге вместе с Куницыной и даже, кажется, с командиром всех опричников Батей (Сергей Степанченко). В-третьих, решается проблема недостаточной сценичности сорокинского текста, вызванной отсутствием персонажей, которым зритель мог бы сопереживать. Такие персонажи необязательно должны быть положительными или даже привлекательными, но в спектакле постарались дать полный комплект — все происходящее на сцене указывает на то, что пара Комяга — Куницына люди благонамеренные и симпатичные. Кроме того, в романе не было центральной женской роли и пришлось создавать ее по лекалам все того же Ивана Васильевича.
Как видим, специфика театра, театра общедоступного, театра зрелищного, требует жертв и компромиссов. В усилиях по достижению зрелищности и общедоступности постановочный коллектив проявил немалую изобретательность. Спектакль снабжен живым музыкальным сопровождением (композитор Сергей Рудницкий). Сценография (художник Алексей Кондратьев) и мизансцены обогащены броскими деталями, «узнавание» которых может порадовать некоторых зрителей как свидетельство остроумия и смелости постановщиков: пересекающие сцену толстые трубы, намекающие на зависимость самоизолировавшейся страны от экспорта газа; намеки на возможное в будущем тесное сближение с восточным соседом — китайские иероглифы на трубе, китаянки (Екатерина Драчева и Александра Волкова) в окружении тобольской ведуньи Прасковьи Мамонтовны (Татьяна Кравченко); докторская степень коренного опричника Хруля (Алексей Скуратов). Почти каждая роль сыграна как до блеска отточенный номер или последовательность номеров чуть ли не эстрадных. Резкими мазками изображен государь Платон Николаевич (Дмитрий Певцов) — то непроницаем и невозмутим, то гневлив (и повышает голос, в отличие от сорокинского оригинала). Какая-то индивидуальность наличествует даже во второстепенных образах. Например, опричник Хруль говорит с кавказским акцентом. Запоминается воевода в отставке князь Собакин (Леонид Броневой), строго отчитывающий молодежь и в доказательство собственного авторитета готовый предъявить присутствующим свой фаллос (роль специально сочинена постановщиками для ветерана сцены). Выразительно декламирует остроумный монолог «Аще взыщет государев топ-менеджер…» из «Теллурии» и картинно ныряет в оркестровую яму церковный вельможа Демьян Златоустович (Иван Агапов).
Внедренные в спектакль романтико-сентиментальные сюжетные ходы соединены с уже намеченной в сорокинском тексте полудетективной линией поиска автора пасквиля на государева зятя графа Урусова (Александр Сирин). Комяга командирован в Тобольск, где ясновидящая выведывает личность злоумышленника. К удаче опричника и Куницыной, пасквилянтом оказался целовальник Аверьян (Дмитрий Гизбрехт), которому подчинен тот самый приют, куда определили младенца вдовы. И вот малыш освобожден, а белый конь (такой снится Комяге в романе Сорокина) уже ждет героев, чтобы они могли ускакать и вырваться из окружившего их кошмара.
В спектакле каждый из отдельных номеров держит внимание зрителей, образы запоминаются — значит ремесло режиссуры и воплощения ролей на должном уровне. Однако если в произведении В. Сорокина фигурируют оригинальные, цельные, пусть и отвратительные характеры, то герои, получившиеся в постановке, выглядят слепленными на скорую руку клише, некими обобщенными носителями романтических амплуа. Острота драматизма снижается и тем, что перед протагонистами спектакля в сущности нет особенно трудных препятствий — преследующие их Государь и Батя выглядят в развязке смешными чудаками, которых и вокруг пальца-то легко обвести. В результате из жесткого (каковы бы ни были его художественные достоинства и недостатки) сорокинского текста получилось нечто похожее на «Конька-Горбунка». Возможно, проза В. Сорокина и не предполагает воплощения традиционными сценическими средствами — для этого, вероятно, предназначены пьесы этого автора, которых он тоже написал немало.