Каждый раз, составляя очередной номер журнала, мы не только включаем в него лучшие пьесы, имеющиеся на тот или иной момент, но и стараемся каким-то образом структурировать содержание, придать ему определенную композицию. Привычными в нашей практике стали «блоки» драматургических конкурсов «Любимовка», «Действующие лица», «Евразия», своего рода площадки презентации начинающих авторов. Появляются и тематические подборки, посвященные важным юбилейным датам. Например, пьесы о войне, о Великой Победе в 2015 году заняли три номера подряд. А 150-летие со дня рождения Чехова отмечалось на страницах журнала целых полтора года, в том числе публикациями русских и зарубежных пьес, связанных с этой темой.
Подготовка каждого подобного цикла занимает много времени и требует больших усилий. В этом смысле номер, который вы держите в руках, составляет исключение: открывающая его четверка исторических пьес сложилась сама собой. Но в этой случайности просматривается некая закономерность.
История нашего Отечества в последние годы вызывает особый общественный интерес, вокруг нее ведутся споры, поляризуются мнения специалистов и людей, далеких от всяческих наук. Более того: русская, советская история становится инструментом большой политики. Поэтому не стоит удивляться тому, что четверо наших авторов почти одновременно предложили журналу новые произведения, отражающие те или иные страницы прошлого.
Самарский драматург Александр Игнашов известен своим пристрастием к историко-документальному жанру. Назовем хотя бы его биографические драмы о Тарасе Шевченко («К Божьему порогу») и Гоголе («Напутственные таинства»), мистическое повествование о чуде, случившемся в городе на Волге в 1956 году («Стояние Зои»), или хронику «Нюрнберг», восстанавливающую эпизоды суда над главарями Третьего рейха. Героем новой пьесы «Страсти по самозванцу» стал Емельян Пугачев, вождь народного восстания XVIII века, а главной темой — «русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Эти пушкинские слова сейчас вспоминают все чаще…
Александр Поздняков, в прошлом тесно связанный с военной службой, не раз касался событий Великой Отечественной войны («Самострел», «Батька»). Теперь перед нами середина 20-х годов прошлого века, место действия пьесы «Беглец» — лагерь политзаключенных на далеком северном острове. Главный герой — бывший боевой офицер, поэт, человек чести и риска, идущий на верную гибель, чтобы не подчиниться новым порядкам, жестоким законам времени, в котором он не находит себе места.
Для молодой москвички Юлии Поспеловой пьеса «Говорит Москва» — первое обращение к исторической теме. Основа ее драматической поэмы — воспоминания Светланы Аллилуевой, дочери Сталина. Это повествование о ее безмятежном детстве и юности, школьных и домашних друзьях, любимом «папочке», писавшем «Сетанке» смешные ласковые письма. И о том, как внезапно исчезали из жизни окружавшие ее люди: сначала мать, Надежда Сергеевна, потом «дядя Сережа» (Киров) и «дядя Коля» (Бухарин)… И о случайно подслушанном телефонном разговоре отца, приказавшего убить Соломона Михоэлса. Это история страны, показанная через прозрение молодой души.
В отличие от других авторов, Льву Тимофееву при создании своей пьесы не понадобилось изучать исторические материалы или фантазировать над архивными текстами. Его драма «ШИЗО» по сути автобиографична. Писатель, ученый-экономист, правозащитник, диссидент был осужден «за антисоветскую агитацию и пропаганду» и несколько лет провел в лагерях. Причем арестовали его в марте 1985 года, накануне больших перемен. Персонажи пьесы чувствуют их приближение, пытаются разглядеть впереди будущее страны и свои собственные судьбы.
Сейчас идут совсем другие времена. Нам «не дано предугадать», что ждет нас за очередным историческим поворотом, мы не видим своего будущего. Не потому ли с такой пристальностью мы вглядываемся в наше общее прошлое, его трагические эпизоды?