Эта пьеса посвящена одному из самых драматичных эпизодов в политической жизни ФРГ — падению социал-демократического правительства во главе с харизматичным канцлером Вилли Брандтом, случившемуся в 1974 году.
Она была написана и впервые поставлена в Лондоне в 2003 году, в годы правления лейбористского (то есть формально социал-демократического) правительства во главе с Тони Блэром. В эти годы и в Германии (уже объединенной) правили социал-демократы во главе с Герхардом Шредером. Пьеса, пользовавшаяся определенным успехом, поставленная в ряде городов Европы и на Бродвее и получившая престижные премии, была, казалось бы, забыта через несколько лет, когда и в Англии, и в Германии левоцентристские партии утратили власть.
Однако жизнь пьесы была неожиданно возобновлена в Лондоне в 2012 году. Это показало, что она не была однодневкой на политические темы, а затронула важные проблемы современности. Более того, в рецензиях на последнюю постановку 2016 года в шотландском театре «Rapture» (Глазго) критики прямо указывают, что произведение о стараниях политиков сблизить разделенные немецкие государства в начале 70-х годов двадцатого века оказалось в парадоксальном резонансе с итогами голосования за Brexit (выход Великобритании из ЕС, что, в свою очередь, может привести к желанию Шотландии выйти из Соединенного Королевства).
Майкл Фрейн, прославившийся главным образом своей пьесой «Шум за сценой» (поставлена в Театре имени Моссовета в 1987 году и держалась десять сезонов; возобновленный в 2008 году спектакль не сходит со сцены до сих пор), на старости лет занялся серьезными темами, и именно здесь пригодился его комедийный талант.
Сначала была освоена тема ответственности ученых (пьеса «Копенгаген» о проблемах ядерной физики получила в Нью-Йорке премию «Тони» за лучшую пьесу 2000 года, а с 2003-го непрерывно идет в МХТ имени А. П. Чехова), а уже в «Демократии» — и тема жизни в коридорах власти.
Материал пьесы особенно труден потому, что главные герои едва ли могут вызвать сочувствие зрителей. Непросто сделать интересными для публики образы современных политических деятелей и чиновников, действия которых зачастую рутинны, связаны с непривлекательными интригами и даже обманом. Автор пьесы свою задачу выполнил. Он наполнил произведение остроумными диалогами и репликами, афоризмами, крылатыми выражениями, драматичными и отчасти трагикомическими ситуациями — словом, применил весь арсенал средств, которые ранее позволили ему добиться большого успеха в жанрах фарса и интеллектуальной драмы. У каждого персонажа своя история, биография, отличительные черты характера, драматические образы выпуклы, отчетливо различимы между собой.
От актеров требуется так сыграть своих персонажей, чтобы заставить зрителя сопереживать им. Для этого надо сделать героев личностями с многомерными характерами, выразить глубину их внутренней жизни. Мастерство и опыт актеров труппы РАМТ позволяют им справиться с этой задачей, проблем с убедительностью и выразительностью в воплощении образов нет. Более того, весьма достоверным выглядит окружение Вилли Брандта — и первый глава администрации канцлера Хорст Эмке (Алексей Блохин), взявший на работу Гюнтера Гийома (Петр Красилов), и сменивший Эмке на ответственном посту Райнхард Вильке (Александр Доронин). Им присущи характерные для многих немцев свойства: прямолинейность и доверчивость, а еще привычка расслабиться после трудов праведных за бутылочкой вина. Так же доверчив, но не столь прямолинеен сам Вилли Брандт (Илья Исаев). Человек со сложнейшей судьбой, загадочной биографией, сам неоднократно менявший имена, скрывавшийся от преследования за свои убеждения, он как будто с самого начала догадывается о шпионской деятельности своего референта, но не может с ним расстаться — Гюнтер Гийом предстает как alter ego самого канцлера.
Пожалуй, И. Исаеву в роли канцлера удалось передать и масштаб личности выдающегося политика, и его драму, и ответить на вопрос, почему пьеса получила название «Демократия». Это рассказ о том, как харизматичный лидер стал главой правительства и как он, признав свои ошибки, ушел в отставку.
Свои цели, свои линии поведения выразительно показали актеры, играющие крупных политиков — и будущего канцлера Гельмута Шмидта (Алексей Веселкин), и будущего министра иностранных дел Ганса-Дитриха Геншера (Алексей Мясников), и руководителя социал-демократической фракции в бундестаге бывшего коммуниста Герберта Венера (Олег Зима).
Вероятно, П. Красилов в наибольшей мере преуспел в том, чтобы сделать своего героя привлекательным. По пьесе, герой попал в коридоры власти благодаря умению общаться, угодить собеседнику, вовремя рассказать анекдот — все это в добавление к незаурядным организаторским способностям. В спектакле Гийом и предстает этаким рубахой-парнем, с которым никогда не скучно. Он способен развеселить, отогнать скуку, чрезвычайно прост внешне — простотой даже напоминает порой Шуру Балаганова. Разумеется, образ достаточно глубок и драматичен — Гийом разрывается между противоречивыми обязанностями — исполнять долг офицера разведки, с одной стороны, и быть верным канцлеру, которого он уважает как руководителя и к которому по-человечески привязан. По игре П. Красилова трудно судить о том, каков его герой в серьезных делах — как референт канцлера, организовывающий рабочий распорядок руководителя, и каков Гийом в качестве супершпиона. О деятельности его и как чиновника, и как разведчика мы судим лишь по разговорам других персонажей — возможно, и пьеса так построена, что в этой роли трудно воплотить яркую, значительную личность. Его восточногерманский куратор по разведывательной службе Арно Кречман (Андрей Бажин) показан несколько шаржированно — в «шпионском» плаще, с нарочито менторскими, покровительственными интонациями в речи.
Сценография проста и функциональна (художник Станислав Бенедиктов). Прозрачные ширмы выступают в качестве и пресловутых коридоров власти, и кабинок для неотъемлемого от демократии голосования, и вагонов поезда во время поездок руководителя правительства по стране и за рубежом. Действие вклинивается и в зрительный зал: здесь сидят безмолвные манекены — по-видимому, коллеги Гийома по шпионской профессии. Со сцены посередине зрительного зала протянут помост — аналог «ханамити» из японского театра Кабуки. Сюда герои вступают в наиболее патетические моменты, например, во время кульминации, когда шпион разоблачен, а канцлер вынужден уйти в отставку.
В условиях западногерманской демократии деятели партии, в названии которой слово «демократическая» присутствует без малого полтора столетия, прилагали усилия по разрядке напряженности, по распространению демократических ценностей. И когда в 1989-м пала Берлинская стена — символ противостояния между демократией и тоталитаризмом, доживший до этого момента Вилли Брандт сказал: «Смысл всех наших страданий, борьбы и обмана рассыпается в пыль».
К этому времени уже давно нет в живых Гюнтера Гийома, недолго осталось прожить и самому бывшему канцлеру и лауреату Нобелевской премии мира. Демократия, в отличие от Берлинской стены, жива и еще останется смыслом страданий и борьбы для многих людей.