Фестиваль театров малых городов России — уникальный культурный форум, часть программы Театра Наций по поддержке подобных театров. Несколько лет назад он стал ежегодным; его программа демонстрирует рост уровня регионального театра: нередко представленные здесь постановки попадали в программу “Золотой маски” и других престижных конкурсов.
На шестнадцатый фестиваль, прошедший летом в Новороссийске, приехало шестнадцать спектаклей — программа ширится, показывая и достижения, и какие-то общие проблемы. Одна из таких проблем — диалог регионального театра с современной драматургией. Вернее даже, отсутствие такого диалога.
Из шестнадцати спектаклей по тексту XXI века поставлено только два, первый (о втором позже): “Чудный день, чтоб сдохнуть” словенского автора Винко Модерндорфера — пьеса о своего рода фамильном проклятии, о том, как жить панку и бунтарю, если он не умер молодым. Михаил Заец поставил в Новороссийском драматическом театре спектакль на двоих актрис, Викторию Десятову и Елену Вербицкую, в лаконичной сценографии (диван да стул), а за спинами актрис существует “панк-группа” — то неистово “играет”, то сочувственно слушает диалоги. Несмотря на некоторую эскизность постановки (она родилась в лаборатории Театра Наций), спектакль производит обаятельное впечатление.
Абсолютное же большинство спектаклей поставлено по классике — произведениям XX, а еще больше XIX века. Так или иначе, в современном мире и нынешнем театре классические тексты взывают к обновлению, к современной трактовке. Самые интересные спектакли фестиваля связаны именно с таким пересмотром классических текстов.
Лучшим спектаклем большой формы была признана “Смерть Тарелкина” Серовского театра драмы. Павел Зобнин прочел Сухово-Кобылина как нашего современника; получился жуткий и смешной театральный текст, где комнатка главного героя становится стимпанк-подвалом, а на форменных милицейских куртках нашито слово “Законъ”. Устрашающе современно смотрятся такие “устаревшие” темы, как взяточничество и полицейский произвол, когда каждый готов признаться, что он вурдалак, вампир, мцырь!.. Финальный монолог, обращенный к зрителям, переносит центр тяжести действия в зал, и веришь, что сейчас полицейские действительно учинят “в отечестве нашем поверку всех лиц: кто они таковы? Откуда? Не оборачивались ли? Нет ли при них жал или ядов?..” “Ментовская” эстетика пронизывает спектакль; одним из самых обаятельных героев становится Расплюев (Петр Незлученко).
Лучший спектакль малой формы — “Мертвые души” лесосибирского театра “Поиск”. Олег Липовецкий разложил текст Гоголя на трех замечательных актеров, закрутив гоголевскую поэму в настоящий театральный водоворот. На протяжении трех часов артисты бесконечно перевоплощаются, а помещение, завешанное старым хламом, становится то каморкой Плюшкина, то танцполом Ноздрева. Максим Потапченко, Виктор Чариков, Олег Ермолаев создают весь ансамбль гоголевских персонажей; у каждого из героев своя пластика, свой говор, своя особинка, и вместе они — та птица-тройка, которая, как известно, не дает ответа.
Интересным образом работает с классическим текстом москвич Александр Огарев; он поставил “Снегурочку” Островского в Кинешемском театре как историю о мифическом советском прошлом. Добрые шестидесятники для современного зрителя — почти что сказочные берендеи. Кто их видел? Кто помнит о них? Поместив Снегурочку, девочку со скрипкой (Элина Манапова), в мир бодрых физкультурников, режиссер с присущим ему чувством юмора разворачивает конфликт в непривычную сторону: Снегурочка здесь — одинокая интеллигентная девочка, и ее смерть читается в контексте противостояния индивидуальности и толпы. Правда, “толпы” обаятельной и яркой, поклоняющейся солнцу и замечательно поющей. Текст Островского в таком прочтении обрел неожиданную актуальность.
Зачастую классическим текстам не хватает драматурга-адаптатора: так, например, произошло с весьма любопытной постановкой “Урод@добрый мальчик.ru” Театра драмы и кукол “Святая крепость” (Выборг). Режиссер Кирилл Сбитнев переосмыслил “Черную курицу” Погорельского в стиле дарк-кабаре, рассказал ее как историю о взрослении и причудливом внутреннем мире подростка. Однако стиль отдельных частей постановки (текстуальные зарисовки, эпизоды с мытьем посуды, эротичными курами, с порножурналом) противоречит сохраненным элементам оригинального текста, и просьба к Алеше быть “добрым мальчиком” звучит более чем наивно.
А вот для постановки “Отрочества” в драматическом театре “Колесо” (Тольятти) Евгения Беркович взяла не повесть Льва Толстого, а пьесу Ярославы Пулинович (второй современный текст в программе). И в этом спектакле, также сделанном в стиле дарк-кабаре, только совсем с другой атрибутикой (готический замок, бабушка-вампир), текст звучал вполне органично: здесь последовательно раскрывается история взросления от полного отрицания мира взрослых-монстров до его принятия.
Говоря о текстах родом из XX века, нужно вспомнить в первую очередь “Вино из одуванчиков”: повесть Брэдбери инсценировал и поставил Дамир Салимзянов в глазовском театре “Парафраз”. Режиссеру удалось создать обаятельный, уютный, подкупающе подробный мир на грани детства и отрочества — и оттуда, из этого ностальгического пространства, ударить по зрителю парадоксом: как только ты понимаешь, что ты жив, ты понимаешь и то, что жизнь конечна. Спектакль, отлично разложенный на труппу театра, и получил приз Ассоциации театральных критиков с формулировкой “За свободу театрального мышления”. Сам режиссер, сыгравший Дугласа, стал лауреатом в номинации “За лучшую мужскую роль”, Игорь Павлов был награжден специальным дипломом председателя жюри Игоря Скляра за роль Тома.
Много было еще спектаклей в программе, как ярких, так и менее интересных. Но срез театрального пространства провинции показывает, что здесь диалог с современной драмой только-только начинается, даже в виде инсценировок.